Сценарий одесситки Ксении Заставской (Оксаны Присяжнюк) «Стеф» стал победителем на Нью-йоркском международном кинофестивале в двух номинациях: «Лучший сценарий о войне» и «Лучшая драма».
Это первая победа, за которой последовали другие. В Лондоне на сценарном конкурсе «Стеф» отметили как лучший сценарий о войне. Потом был Амстердамский кинофестиваль, и снова успех. А когда же будет фильм? Об этом и о многом другом Ксения рассказала «Думской» в эксклюзивном интервью.
«Думская». «Прежде всего, позвольте поздравить вас с такими престижными наградами. Кроме того, что это история маленькой девочки в военное время, о сценарии сейчас ничего разглашать нельзя, это понятно. Расскажите подробнее о конкурсной судьбе сценария».
Ксения Заставская. «Я подала «Стеф» на Нью-йоркский международный кинофестиваль в категорию «Лучший сценарий о войне». Вскоре мне пришло письмо от администрации фестиваля, что это прекрасный сценарий и он может идти в категории «Драма». Я поняла это по-своему, что не в ту категорию подала и сделала еще одну подачу. Победа сразу в двух номинациях при такой серьезной конкуренции стала для меня неожиданностью.
Я смотрела на письмо и не верила, что смогла одержать сразу две победы. Потом была победа в Лондоне. На Амстердамском международном фестивале я подала сценарий в категорию «Лучшая драма» (иногда есть разделения на такие категории, иногда – нет). После объявления шорт-листа неожиданно увидела, что сценарий перенесен в номинацию «Лучший сценарий». Поняла, что конкуренция будет огромная. Моими конкурентами были сценаристы из США, Великобритании, Канады. Честно, не надеялась на победу. Но победила вновь.
На еще один сценарный конкурс WRPN я подала два проекта: «Стеф» и «Актриса». Сценарии рассматривались вне зависимости от жанра, все соревновались со всеми. Пройти отбор уже было удачей, а я оказалась абсолютной победительницей. У меня опыт еще маленький, я только начинаю участвовать в международных конкурсах. У этого конкурса много партнеров, и сейчас мне поступают предложения в большом количестве уже от них. На сайте конкурса есть «Стена славы сценаристов WRPN», туда могут заходить продюсеры и выбирать понравившийся сценарий, там сейчас «Стеф». У «Актрисы» золотая (вторая) премия (кстати, «Актриса» дважды побеждала на питчингах Госкино, и дважды ее вычеркивали из списков победителей). Сейчас у «Стеф» еще будет 12 результатов на других международных конкурсах, не знаю, какими они будут, но уже надеюсь на победы!».
«Д». В прессе промелькнуло, что в Америке и состоятся съемки «Стеф».
К.З. Это пока неизвестно. Сценарием заинтересовались как победителем конкурса. Честно скажу: не буду спешить подписывать какие-либо контракты, передавать авторские права, имея горький опыт передачи прав в Украине. Я передавала права бесплатно, и мне говорили: «Если мы выиграем питчинг Госкино, мы вам заплатим». Не выиграли и права не вернули.
Следующий у меня был горький опыт, когда питчинги выигрывались двумя разными компаниями, владельцами которых являются одни и те же продюсеры. Там уже был составлен жесткий договор, который мне подготовил очень квалифицированный юрист, но попытки не заплатить были. После того, как все-таки пришлось заплатить, эти продюсеры на меня, скажем так, обиделись. Меня не допустили к съемкам, я не знала о том, что происходит на площадке. Однако во время работы над одним фильмом хотя бы не нарушили мои авторские права, во время работы над вторым – полностью нарушили и мои права, и договор со мной: я не хочу вдаваться в подробности, но столько лжи и хамства я в своей жизни не видела. Я не буду называть этих людей – считаю, что они не достойны быть упомянутыми в моем интервью. Так как я миролюбивый человек, то не иду пока в суд.
«Д». Как обидно, что у нас не умеют ценить талантливых сценаристов, ведь для успеха фильма прежде всего нужен хороший сценарий…
К.З. Да, вы правы. Как сказал великий Альфред Хичкок, у хорошего фильма есть три составные части: сценарий, сценарий и еще раз сценарий. О «работе» над вторым моим фильмом я порываюсь сказать в зарубежной прессе, так как имею право на интервью в США как победитель на Международном Кинофестивале в Нью-Йорке, но сдерживаюсь, потому что Украина сегодня должна выглядеть иначе. К счастью, я уже знаю и других продюсеров, очень честных, профессиональных и порядочных.
Я вообще привыкла верить людям. Моя дочь говорит: «Мам, ты судишь по себе». Сейчас не бросаюсь в омут с головой, так как не знаю американский рынок, и у меня, увы, нет агента. За рубежом всеми практическими вопросами занимается как раз агент, он представляет интересы автора и общается с продюсерами. Но в нашей стране агентов нет, все приходится делать самой.
Мне очень хотелось бы поработать с режиссером Анной Смолий. Я видела ее работы, она закончила университет искусства и культуры имени Карпенко-Карого, потом училась в Лондоне сценарному мастерству, открыла свою кинокомпанию. И вот мы с ней начинали работать над одним проектом, он не состоялся, но в результате общения поняли, как глубоко творчески понимаем друг друга. Мы совместно подготовили к питчингу в 2022 году четыре проекта. Где-то мы были соавторами, где-то я была автором. С начала войны Анечка прошла очень тяжелый путь, она уехала за границу после сидения в подвале с ребенком под бомбежками, а сейчас прошла собеседование в одной канадской кинокомпании. Думаю, придет время, и мы с ней обязательно будем работать».
«Д». А ведь на вас можно было бы делать огромные деньги, запускать сериалы по вашим сценариям.
К.З. Вы знаете, предложение написать сценарий сериала я получила в Литве, а не здесь. У меня есть роман «Veto на счастье», который дважды переиздавался и дважды полностью распродавался, он очень нравится читателям. Сейчас он переведен на польский язык, но в Польше пока не издан. В нем переплетены события польской и украинской истории, нелинейно представленные, и всем непременно хочется прочесть его до конца. По мотивам романа я написала сценарий еще в 2013 году. Когда режиссер Ольга Золотарева прочла сценарий, то сказала мне: «Я потрясена. Не понимаю, как по такому сценарию до сих пор не сняли кино. Если снять фильм, его купят обязательно за рубежом». И мы стали работать с Олей. Мы переписывали сценарий под ее видение, работали над каждой репликой и над каждым образом. Люблю работать с режиссерами, это интересно. С Ольгой было работать легко, она начинала мысль, я ее моментально понимала и заканчивала эту мысль. Оля даже готовилась утверждать актеров вместе со мной, уважая и учитывая мое мнение. Она училась в Лондоне, работала в Штатах. Но когда она начала показывать сценарий продюсерам, почему-то ей каждый раз отвечали: «Потом, потом». Оля говорит: «Ксения, я удивлена». Читатели раскупают книгу, а кинокомпании не проявляют интереса. Не знаю, в чем была проблема».
«Д». В отсутствии вкуса и чутья.
К.З. В итоге появился продюсер, который был готов работать, удалось заинтересовать один телеканал, ведь это сериал, но тут уже вмешалась война… Планов было много. Например, с прекрасным режиссером Оксаной Тараненко мы вместе работали над драмой «Актриса». Это она подала идею, как изменить сценарий, чтобы он стал интереснее. Я изменила. И вот сейчас удалось выиграть американский конкурс. Это драма о судьбе польско-украинской актрисы.
Д». У вас у самой, если не ошибаюсь, польские корни, судя по псевдониму Заставская?
К.З. Да, это девичья фамилия моей мамы. Я выросла в Советском Союзе, где все было принято скрывать, о своем происхождении опасались говорить. Спрашивала у мамы о нашей семье, она отвечала: «Ой, не знаю, нас откуда-то выслали, я родилась на пересылках, мои родители потеряли документы…».
Мой дедушка-поляк был записан как украинец, но до конца своих дней буковку «к» писал как латинскую. Спустя много лет мама рассказала, что его как поляка на войну не брали. Оказывается, немцы, поляки, литовцы, эстонцы считались потенциальными предателями. Семья была выслана в Донецк, жить пришлось в бараке, дедушка тяжело работал. И по папиной линии у меня есть польские корни: папа из Острога, это старинный город.
Очень интересная история у бабушки, она окончила польский пансион, знала пять языков, потом попала в сталинские лагеря, судьба у нее была тяжелая… Во время войны она прятала двух польских евреек, маленьких девочек, имея своих двоих детей. Фактически она рисковала своими детьми во имя спасения чужих. После войны девочек увезли. Потом они долго искали ее, а в год бабушкиной смерти им удалось найти ее координаты. Приехали они, к сожалению, уже на ее могилу. Так как я живу далеко, то узнала об этом позже. Женщины не оставили своих адресов, а мне очень бы хотелось с ними встретиться…
Есть у меня и посвященный бабушке сценарий, я мечтаю о его реализации. Этот сценарий я показала переводчице, польке Малгожате Болотин. Она читала его и плакала. Кстати, хочу сказать, что, несмотря на такие «непростые», мягко говоря, отношения с двумя продюсерскими компаниями, я считаю, что мне везет на людей. Я обратилась к Малгожате, когда нужно было перевести роман на польский язык, найдя ее координаты в интернете. Во время работы над переводом, мы подружились. Потом она стала переводчиком нескольких тритментов моих сценариев, организовала мою творческую встречу в польской диаспоре. Сейчас Малгожата живет в Польше и помогает нашим беженцам. Она – замечательный человек! И со всеми режиссерами, с которыми должны были подавать сценарии на питчинги, меня связывают очень теплые отношения.
Я подружилась с издателем, который издавал мои книги в Литве, и его супругой – редактором издательства. Если честно, то сотрудничество с литовцами началось с того, что я предложила роман совершенно незнакомому издательству. Тогда у меня не было ни единого знакомого из Литвы. Теперь у меня в этой прекрасной стране много друзей – писатели, переводчики, актеры, режиссеры, скульпторы. Когда приезжаю в Литву, то обязательно встречаюсь с представителями украинской диаспоры. До войны издатель Вилюс Гужаускис и председатель союза писателей Литвы Бируте Йонушкайте уже побывали у меня в гостях в нашем прекрасном городе. Надеюсь, что после войны в Одессу приедут многие мои литовские друзья.
Елена Нужная — издатель моих романов в Украине, с которой мы два года общались только онлайн и нас связывали сугубо деловые отношения, теперь стала очень близким для меня человеком. Ей первой я рассказываю идеи будущих романов. Она всегда с удовольствием выслушивает и дает свои рекомендации. Приезжая в Киев, я останавливаюсь только у нее. И всегда жду ее в Одессе.
«Д». Думаю, вам везет на людей, потому что вы любите людей. У меня складывается впечатление, что с вами сложно поссориться.
К.З. Поссориться? Да, сложно. Чтобы со мной поссориться – нужно меня обмануть.
«Д». Давайте вернемся к творчеству. История вашей бабушки — это опять печальная история. Есть проект более оптимистичный?
К.З. Да, есть одна очень оптимистичная и необычная история. Сценарий был написан как полный метр, но сейчас я буду его переделывать для сериала. Я написала его для двух замечательных и известных актрис – одесситки Галины Сулимы и Натальи Васько. Зритель знает и любит их по многим ролям в кино. История будет неординарная и удивит зрителя, конечно, если ее удастся реализовать.
И есть еще идея написать об Одессе XIX века. Если получится найти продюсеров, то мы с Анной Смолий создадим интересную историю об одной исторической личности. Это будет потрясающая, красивая, костюмированная драма о любви. В нашем городе даже сохранился дом, где проживала эта историческая личность. Вообще-то все мои романы – о любви, но там есть и исторические факты.
«Д». Одесская история отдельным романом не опубликована?
К.З. Нет. И потому мой замысел засекречен. У меня уже как-то было такое: поделилась историей с коллегой, и она издала роман по этой истории, причем мгновенно. Я, конечно, не имею прав на исторические события, о них может писать любой человек, но мной была придумана, так сказать, обертка для фактов. Вот взять хотя бы крушение «Титаника» — одно дело рассказ о катастрофе, другое – история любви на гибнущем корабле, она завораживает. Продолжаю интриговать… В книге «STEK. Мереживо життя» сюжет тоже закручивается в Одессе, девушка случайно находит дневник в пианино. У меня самой было старинное немецкое пианино STEK. Сюжет родился почти на спор: беседуя с вашей коллегой, я хотела ей доказать, что роман может возникнуть буквально из любого слова. Она говорит: «Пианино!». Придумываю историю о найденном тайнике в пианино, рассказываю ей, а потом уж и роман пишу, чтобы истории не пропадать! Это мы с братом, играя в детстве, обнаружили место, которое вполне могло стать тайником.
«Д». Наверное, туда зимой ставили что-то вроде банки с водой, чтобы дерево не рассыхалось, отопление сушит инструмент…
К.З. Думаю, что вы правы. В моем романе это пианино покупает героиня для своей бабушки Софочки, вместо рояля, который невозможно перевезти с Молдаванки в квартиру на Французском бульваре. Что-то в образе бабушки я взяла у своей собственной, что-то – от бабушек моих подруг. Софочка безумно нравится читателям, она помогает своей внучке раскручивать интересную историю. А героиня читает найденный в пианино дневник польской девушки, сама она училась в 121-й школе, и потому знает польский язык. Потом оказывается, что ее семья имеет некоторое отношение к этой девушке…
Надо сказать, что когда свое пианино я решила продать, пришел первый покупатель и заявил, что он хочет сделать из инструмента бар, «выбросив все внутренности». Я ему отказала наотрез! А потом пришла пианистка. Я увидела, как нежно она провела рукой по клавишам из слоновой кости, потом заиграла, но расстроилась, так как не могла позволить себе его купить. Тогда я ей свое пианино подарила. Она только заплатила за его перевозку. Надеюсь, до сих пор играет на нем.
«Д». По моему ощущению, ваши романы выходят недостаточным тиражом, купить их в магазине – проблема.
К.З. Я на это влиять не могу, издатели стараются печатать небольшие тиражи, полностью распродавать, а потом допечатывать вновь. Надеюсь, что после войны тиражи моих романов будут допечатаны и все желающие смогут их купить. А то, что моих романов нет в продаже, это тоже хороший знак – значит, что их раскупают и они нравятся читателям.
«Д». Многие писательницы сейчас работают в популярном детективном жанре. Вы бы этого хотели?
К.З. Не люблю придумывать преступления, моя героиня – сильная женщина в сложных обстоятельствах. Если бы стала писать детективы, пришлось бы брать консультантов, юристов, следователей, чтобы достоверно передавать сцены допросов и так далее. Если я пишу о медиках – меня консультируют врачи, если об истории – историки. Дотошно выясняю все подробности, чтобы не было проколов. А когда я писала сценарий исторической драмы «Щедрик», действие которой происходит в Ивано-Франковске (во время описываемых событий он назывался Станислав), консультантов было много, и мне рассказывали тонкости, о которых я не знала. Например, что у врачей в 1939 году непременно должна была быть горничная, что второй Святой вечер там не с 13-го на 14-е января, а с 18-го на 19-е, когда у нас Крещение, и многое другое.
«Д». У вас сейчас хорошие шансы начать сотрудничество с зарубежными кинокомпаниями. Каким вы видите это сотрудничество?
К.З. Наверное, я вас удивлю. Когда меня спрашивают, кому отдам сценарий «Стеф», уже получивший столько наград, я отвечаю, что хотела бы отдать украинской компании, чтобы это было украинское кино. Хочется расцвета и подъема в нашей киноиндустрии.
Автор — Ирэн Адлер
СМЕРТЬ РОССИЙСКИМ ОККУПАНТАМ!
