Долгих 284 дня Украина сопротивляется агрессору, решившему стереть с лица земли наше государство и нацию. Планируя свой вероломный блицкриг, страна-террорист не учла профессионализма украинских военных, мужество гражданских и поддержку со стороны демократических государств.
Спустя три дня после начала полномасштабного вторжения, 27 февраля, Президент Украины , Верховный главнокомандующий ВС Украины Владимир Зеленский инициировал создание Интернационального легиона территориальной обороны Украины. Граждане иностранных государств смогли заключать контракты с украинскими Вооруженными силами и защищать нашу страну. По официальным данным, в Украину приехало около 1500 таких воинов. Часть из них с оружием в руках помогают украинцам оттеснять врага, часть в тылу передает свой опыт военнослужащим и гражданским лицам.
«Думская» пообщалась с одним из легионеров, участником интернациональной группы инструкторов, обучающих основам военного дела одесситов и жителей других регионов.
Мы встретились с бывшим военнослужащим британской армии в нашей редакции. Невысокий собранный мужчина с позывным Баджи, уроженец небольшого городка на юге Англии, приехал воевать за Украину семь месяцев назад.
«Думская». Почему ты решил приехать и воевать за нашу страну?
Баджи. Я отслужил в британской армии четыре года, уволился лет шесть назад и открыл небольшой бизнес по грузоперевозкам и переездам в своем родном городе. Когда у вас началась полномасштабная война, я видел все, что происходит в новостях: погибших детей, женщин, стариков, взорванные дома. В один из дней я пошел на выступление стендап-комика Рассела Ховарда. Мне его шутки всегда очень нравились, но в тот день я не мог отвлечься от увиденного в новостях. Он уже не казался мне смешным и я понял, что не могу просто знать о происходящем в Украине и ничего не делать, чтобы это остановить. У меня ушел где-то месяц, чтобы закрыть все дела по бизнесу. Через Варшаву приехал в Украину. Моя семья не хочет, чтобы я тут находился, поэтому первые три месяца они не знали, что я здесь. Потом уже пришлось рассказать.
Изначально я хотел присоединится к Иностранному легиону, но мне не понравилось то, что я там увидел. Я решил присоединится к международной группе инструкторов. В нашей команде есть англичане, американцы, немцы, австралиец, поляк. Это преимущественно люди, которые приехали поодиночке, и их объединило желание тренировать.
«Д». А как вы оказались в Одессе?
Б. В Одессе у вас очень активно работает волонтерская организация «Экспедиция». Мы услышали, что они ищут инструкторов с военным опытом, чтобы тренировать гражданских. Так мы переехали в Одессу. Здесь, можно сказать, наш центр. Но мы по заявке работаем и во Львове, и в Киеве, и в некоторых других городах. Тренируем параллельно и гражданских, и военных: подразделения Вооруженных сил и территориальной обороны, морпехов и спецназ. В один из дней нас даже «убили «российские пропагандисты (смеется). В июне или июле, уже не помню, российские СМИ рассказали о том, что они уничтожили нашу команду инструкторов высокоточным оружием. Это был ролик о механизированном подразделении, которое мы тренировали, учили работать с британской техникой. Россияне сначала показали это видео, а потом, через некоторое время, сообщили, что все это подразделение накрыли ракетой.
«Д». Ваша система сильно отличается от того, что вы видите в действующих подразделениях?
Б. Наша система отличается от вашей. Много из того, что делают в Украине — это не неправильно, просто мы делаем это иначе. Вот у нас инструкторы из разных стран, вроде они все в НАТО и обучаются по одинаковым системам, но все равно определенные элементы отличаются. Лично я считаю, что некоторые, еще советские, техники в целом не работают, но мы их не отрицаем. Мы предлагаем варианты, как можно делать по-другому, и военнослужащий может сам взвесить в своей голове, какой способ лучше, или даже скомбинировать их. Когда работаем с военными, то смотрим, как боец работает, на его тактику, и просто предлагаем элементы, которые могут улучшить то, что они делают. Скажу больше, я сам продолжаю здесь учиться. Потому что у вас есть те системы оружия, с которыми я никогда не сталкивался. Ваши военные очень быстро учатся, несмотря на то, что приходят самые разные системы.
«Д». Кто приходит на ваши гражданские курсы?
Б. Большинство из тех, кто к нам приходят, собираются присоединиться к армии, но у них нет уверенности в своих силах. Они воспринимают этот курс как проверку себя на прочность, способность встроиться в систему. Около десяти одесситов, прошедших наш курс, уже присоединились к Вооруженным силам. Вы должны понимать, что наш курсы не сделают из вас солдата. Он, скорее, для того, чтобы понять какие навыки тебе нужны будут в армии. Мы даем базовый фундамент того, что дают своим солдатам страны НАТО. На курсе начинаем с базового обращения с оружием, потому что очень мало людей вообще знают, как его безопасно держать и применять. Далее переходим к тому, какие есть позиции для стрельбы. Отрабатываем стрельбу из разных положений. Потом учим, как патрулировать в поле, в лесу, в городской среде, как работать в команде.
На наших тренировках мы создаем атмосферу — такую, как в настоящем лагере, но если видим людей, которые не тянут общий уровень, то понижаем сложность, потому что не хотим никому навредить. К нам приходят абсолютно разные люди, совершенно разного возраста, и призывного, и сильно выше его, много женщин — в среднем в группах 50 на 50. Важно, чтобы человек сам понял свой предел. Для этого мы подвергаем людей стрессу, используем контролируемую агрессию со стороны инструкторов.
Эти курсы для гражданских пытаемся проводить как можно чаще. Ранее это был пятидневный курс, он был с понедельника по пятницу. Сейчас мы понимаем, что экономика оживает, началось контрнаступление, люди поняли, что опасность снизилась, начали возвращаться к своей обычной жизни и работе. Сейчас курсы проходят в формате «weekend обучения», три дня с пятницы до воскресенья, с двумя ночевками в лагере и ночными тренировками.
«Д». За три дня можно чему-то научить?
Б. За три дня они получат базовое понимание, как держать и пользоваться оружием. Как правильно патрулировать различные территорий. Каким образом происходит наступление и отступление в группе. Как реагировать на нападение врага. Каким образом происходит бытовая жизнь в лагере и в окопе, особенно когда холодно. Естественно — тактическая медицина для пехотинца. После этого все эти знания объединяются в одно большое задание, смоделированную ситуацию, а в воскресенье проходит экзамен, чтобы понять, кто, что и как усвоил.
В первую очередь мы даем людям, которые присоединятся к Вооруженным силам дополнительный шанс на жизнь за счет персональных навыков. У нас в Британии базовая тренировка в армии длится шесть месяцев, потом вы присоединяетесь в какому-нибудь батальону и там проходите дополнительное обучение. Необходимо больше года, перед тем как вас могут куда-то отправить. Сейчас у вас война, у вас нет такой роскоши и любая тренировка — это лучше, чем ничего. Недавно один моих выпускников написал, что получил ранение и, благодаря навыкам, полученным на тренировке, выжил сам и вытащил побратимов.
Дальше мы планируем сделать недельный курс, касающийся боев в городской местности на близких дистанциях: как работать в здании, защищать его и заходить внутрь. Все последние контрнаступления украинской армии, которые происходили, были очень быстрые, поэтому те силы, которые освобождают населенные пункты, должны заходить и зачищать здания. Они должны знать, как искать ловушки, растяжки, мины, знать, каким образом реагировать на тех, кто в этих зданиях остался, чтобы быть уверенным, что когда они пойдут дальше, им никто не ударит в спину.
«Д». Российско-украинская война — самая современная и все эксперты говорят о том, что украинцы используют ранее неизвестную тактику. Чему вы научились на этой войне?
Б. Во-первых, конечно, дроны. Это короли вашей войны. Они очень помогают Украине. Во-вторых, вы очень классно оперируете сверхмалыми группами на линии соприкосновения, а иногда даже за ней. Это позволяет выявлять основные цели для поражения. Есть и сложности, к которым мы не привыкли. Никто раньше такой войны не видел, даже когда британцы были в Ираке или Афганистане — там была другая война. Когда Британия там была, наших солдат не обстреливали беспрерывно, как у вас на восточном направлении. Когда британцы участвовали в войнах, они всегда имели преимущество в воздухе. Иностранцы, которые приехали сражаться, не привыкли, что у них нет прикрытия с воздуха. В Украине нет такого, что ты по рации сообщил и через несколько секунд туда сразу что-то прилетело. Это заставляет учиться лучше использовать то, что есть.
«Д». Меняется ли отношение к российско-украинской войне в британском обществе? Можем ли мы рассчитывать, что поддержка не прекратится?
Б. В начале войны информация о ней была повсюду. Сейчас люди вспоминают об этой войне только в том случае, если происходит что-то масштабное. Даже очередное массовое убийство российскими ракетами в украинском городе уже не в приоритете у европейских СМИ, люди начинают привыкать. И сейчас это немного политизировалось, потому что со времен начала полномасштабного вторжения у нас сменилось три премьер-министра, это превращается в политические игры — кто больше поможет. И вряд ли это Украине помогает — один дает обещания и уходит, приходит следующий — дает новые обещания. В любом случае, это не так, как было вначале. Украина и украинцы тоже привыкают. В некоторых городах, в Одессе, Киеве, не ощущается, что идет война, для многих это стало обычным течением жизни.
Поначалу, когда тревога была, люди прятались. Сейчас посмотрел в телефон и положил обратно в карман. Это странное ощущение, что ты чувствуешь себя комфортно, несмотря на то, что воздушная тревога. Однако война продолжается и не закончится так быстро, как нам мы всем хотелось.
Беседовал Александр Гиманов
СМЕРТЬ РОССИЙСКИМ ОККУПАНТАМ!
