Галерея Виктора Виноградова в подземном торговом центре «На Греческой», представляет сразу две выставки. Это персональная экспозиция адских кукол Сергея Коняхина «Я – Бог» и выставка живописи Константина Малаховского «Черные кошки в черной комнате».
Каждый автор – особый мир и особый способ существования в искусстве. Вот для оператора и режиссера Коняхина не банальные холст и масло, а куклы стали материалом для творчества.
«Биомеханический конструктивизм — это новый вид магического искусства, — утверждает Сергей Коняхин. — Кукольные запчасти и части тела — это универсальный конструктор, из которого можно составлять новые виды живых и неживых существ, и воплощать свои самые больные и жестокие фантазии. Некоторые создаваемые таким образом арт-объекты можно сравнить с ритуалами Вуду — ибо там, где куклы, там непременно есть Вуду, но не все об этом догадываются. Дело в том, что просто изображать живых людей совсем недавно считалось колдовством, а изображать богов в некоторых культурах вообще до сих пор не принято и является табуированной тематикой. Да и отдельно надо бы сказать также и о самой кукольной индустрии, в том числе какие сексуальные стереотипы и способы поведения она собой представляет и рекламирует, но это все — темы отдельных исследований. Есть такие сексуальные куклы, с такими формами, с каблуками… В идеале кукла отлично смотрится голой, в чистом виде, одежда для нее – это уже что-то лишнее, привнесенное извне. С этим видом искусства, как интерпретации, казалось бы, одинакового вида объектов — рук, ног, голов и туловищ — можно делать все, что угодно, в том числе и покадровую анимацию. Из кукол можно создавать глубоко социальные композиции и проводить инжиниринг человекоподобных биологических механизмов».
В зале представлены несколько циклов произведений, но вразброс, произведения расположены по цвету, красный арт-объект не соседствует с зеленым, например. Есть цикл «Я – Бог», «Бог есть любовь», «Два друга и Кали-Юга», «Всадники Апокалипсиса» (один из всадников, между прочим, порождает «Кровавое дитя Анархии»). «Леденящая душу славяноведическая Коряга Смерти», «Красный кхмер – всем пример», «Смерть любит тебя», «Голова, не уходи» — всего 218 арт-объектов обычно проживают в комнате художника, где, по его словам, происходит постоянное шевеление.
«Вообще-то миром правят куклы, — отмечает Сергей. – А самая страшная кукла Вуду – кукла Иисуса! Суть в том, что когда многие миллионы людей визуализируют бога, распятого на досках, то в ментальном плане Иисус до сих пор остается на кресте. Стало быть, куклы правят не только людьми, но и богами».
Сырье для творчества Коняхину с удовольствием поставляют друзья и, конечно, Староконка. Так происходит утилизация пластика, превращение его в современное искусство.
«Смотрите, вот работа «Измена 3D», — ведет экскурсию автор. – Один чувак застал другую с третьим, и вот он в шоке лежит и офигевает. Работа интерактивная, фигурку можно вытащить. Пока особо нет работы, можно уделить внимание творчеству и провести персональную выставку, чему я очень рад».
Если Коняхину позавидовал бы по части фантазии сам Босх, то второй представленный в галерее мастер ищет вдохновения у великих, порой стараясь переосмыслить известные сюжеты. Изысканная живопись Константина Малаховского полна сюрпризов – вот угадываются (правда, изрядно похудевшие) силуэты «Купальщиц» Ренуара, рядом – «Менины» Веласкеса в еще более необычной интерпретации.
«Я использовал зеркало, — признается художник. — Известно, что Веласкес писал свою картину по зеркальному отражению, в котором видел и себя. Это исторический факт. А я стремлюсь показать идентичную картинку, обратный вариант всемирно известной работы, все перевернул. Так все выглядело на самом деле. И, конечно, я внес свои коррективы. Наверху очень обширное пространство, хотелось чем-то заполнить такую глубину и высоту. Приходили разные мысли в процессе работы, хотелось сделать летающую тарелку, потом пришел к самолетам, использовал трафареты, как в стрит-арте, задул красками. Получился актуальный акцент: мирный королевский испанский двор и кружащийся над ним самолет… Контрасты привлекательны в живописи, но они должны нести и гармонию, считаю, что с поставленной задачей справился».
Черты лиц героев «Менин» размыты – это концептуально, говорит художник. Ведь все эти люди находятся… в скафандрах, которые немного истаяли в процессе прописки фона.
«Весь мир у нас нечитаемый, нельзя сказать, что все ясно и четко. – напоминает Константин. – Все зависит от нашего взгляда, от освещения, от множества факторов, включая время суток. Надо уметь поставить точку и придерживаться определенной линии, так как можно переделывать одну и ту же работу до бесконечности, если дать себе волю».
Портрет Теодора Герцля, одного из отцов-основателей Израиля (там Константин Малаховский прожил несколько лет) – наиболее реалистичное произведение художника. Да и висит оно немного в стороне, кажется даже, что солидный господин с портрета взирает на экспозицию с некоторым удивлением. Но искусство и должно удивлять, так ведь?
Автор — Ирэн Адлер, фото Владимира Андреева
СМЕРТЬ РОССИЙСКИМ ОККУПАНТАМ!
